Нечеловеческий приём. Клетка [S-синдром] - Евгения Грозд

когда его рука прошлась по шраму на лице. Тело мгновенно и предательски среагировало, захотела поймать его ладонь и зарыться в неё носом.

— Я люблю тебя, девочка моя, — проронил он с такой добротой и горечью, что внутри всё рухнуло вниз и живот скрутило в узел. — Я больше никогда не причиню тебе боль, клянусь.

С этими словами он мягко улыбнулся. Чёрные и жестокие глаза впервые смотрели с такой бескрайней нежностью. Невольно потянула к нему руки, но мужчина вдруг шагнул от меня вниз, в обрыв.

— Нет! Чейз!!! — в ужасе вскричала я, наблюдая, как пропасть безвозвратно забирает его…

— Джилл! Джилл! Проснись же! — голос Каса перекрикивал моё отчаяние. Картинка сна растворилась в небытие. — Проснись!

Распахнула широко веки. Моя спальня. Кастер в домашней футболке и брюках припал на край кровати. Это был сон, но такой явный. Облегченно выдохнула и потёрла ладонью лоб.

— Я задремала, — поняла, вспоминая, что решила прилечь.

— Снова кошмар? — мужчина заботливо смотрел на меня. — Хочешь, поговорим об этом?

— Не хочу, — твёрдо мотнула головой. — Просто сон. Всё в порядке, правда, — перевела дыхание и села на край. — Схожу в душ. Прости, что напугала.

— Ничего…

Выключив кран, ступила босыми ногами на холодный пол в ванной. Большое белоснежное полотенце смотрело в мою сторону. Повернулась к зеркалу. Ту женщину не видно в отражении. Пар заволок стекло своей нежно-серой дымкой. Тщательно стёрла его ладонью. Теперь она смотрела на меня — истерзанное шрамами тело, лицо, поганящие, уродующие и хуже всего напоминающие о них, о нём.

Новый операционный след на животе. Разрывы шейки матки, старые рубцы в фаллопиевых трубах. Гинеколог зачищал, полностью восстанавливал и собирал по кускам мои детородные органы.

Перед глазами всё время было ЕГО лицо, полное гнева и безумия. Но каждый ночной сон зачем-то дарил мне другого Чейза. Любящий, грустный взор, ласковая ладонь в моих волосах либо на лице. Он мог молчать, мог сидеть со мной рядом, мог говорить невероятно нежные и высокие слова, но каждый сон заканчивался одинаково — его гибелью, будь то пропасть, пистолет или нож.

Я по-прежнему презирала этого мужчину, но всё так же раз за разом в ужасе наблюдала за его смертью и переживала внутри себя щемящее чувство утраты. Днём мечтала о его смерти, но ночью зачем-то искала способы спасти.

Раздражённо стянула полотенце, обернулась в него и прошлепала в комнату Кастера. Тот сидел за компьютером и усиленно что-то рыскал. Увидев меня в дверях, мгновенно соскочил.

— Ты всегда живо реагируешь на моё появление. Нет, ничего не случилось, — дружелюбно улыбнулась ему. — Не помешаю?

— Нет, конечно. Проходи. Садись… Эм, — он смущенно осмотрел комнату, кроме кровати здесь некуда сесть, — куда-нибудь. — Присела на угол его ложа. — Милое полотенце.

Глянула на себя, поняв его намёк.

— Мне стоило сперва одеться, наверное, — до меня снова дошло, что я абсолютно не забочусь о правилах приличия, а пора бы уже начинать осваивать. — Прости, отвыкла от нормальной одежды. У меня были то больничная рубашка, то смирительная.

— Нестрашно, — он улыбнулся и снова сел за компьютер. — Со временем получится. Руками ты почти уже не ешь. — Смутившись, усмехнулась. — Раз пришла, делись своими впечатлениями и навыками в боевых искусствах.

Тут я искренне захохотала:

— Хочешь, чтобы я уложила тебя на лопатки?

— Конечно, — в ответ он улыбался уже во весь рот. — Так уж и быть, поддамся.

Опустила лицо, продолжая смеяться.

— Мне приятно видеть твою улыбку, — услышала теперь. — За это можно многое отдать.

Вздохнула и благодарно посмотрела на него.

— Ты и так едва жизнь не отдал за это, Кас. Если бы не ты, меня бы здесь сейчас не было. Спасибо в сотый раз.

Тут ощутила, как ком подкатил к горлу. Нет, снова плакать я не буду. Сорвалась с места и кинулась ему на шею. Он немного опешил, но крепко обнял в ответ. Замерли, словно, отдыхая в объятиях друг друга, пока мой взгляд не упал на экран монитора. Папка с файлами под именем, проевшим мне всю кожу, — "Diablo".

Тут же плавно выскользнула и подошла ближе. Ткнула пальцем по папке, качнув монитор. Чёрт! Вроде мышкой надо, понятия не имею, как это работает. Кастер, однако, перехватил её и слегка отодвинул меня от монитора.

— Джилл, не стоит, — смотрит умоляюще, отражая тонну печали. Я сглотнула ком любопытства.

— Это его дело? — Кивнул. — А если могу чем-нибудь помочь? — Невольно сдавило горло от надвигающегося страха перед прошлым. — Что-то вспомню…

— Ты должна это забыть, а не вспоминать, — подчеркнул твёрдо мужчина и выключил компьютер.

В груди засвербило, словно у меня отобрали игрушку или кусок торта.

— Ты что-то нарыл, — это я определила по его выражению лица.

Кастер выдохнул и попытался вновь улыбнуться:

— Не больше того, что известно тебе.

Помотала головой. Ты обманываешь.

— Рассказывай, — почти велела, твёрдо глядя на него.

Выдохнул ещё тяжелей.

— Это мелочи, Джилл. Всего лишь из биографии очередного ублюдка и мерзавца.

— Поэтому ты нервничаешь?

Он опустил голову, что-то тщательно перебирая в уме.

— У Diablo есть дети, — выпалил одним выдохом.

Внутри загорелся огонь досады.

— Я никогда не видела их. Как? Кто?

Непонимание толстой стеной обступило моё сознание. Если у него были уже отпрыски, зачем он требовал ребёнка от меня? Ответ на вопрос озвучил Майерс:

— Были секс-рабыни, которые влюблялись в него, — меня перекривило и передёрнуло одновременно, — либо хотели наживы за счёт чад, так как знали, что он мечтал о своих отпрысках. Сисилия Мортес — его первая дочь, твоя ровесница, может старше лет на пять-семь. Жаль, нет фото. Он не признавал её много лет, но за полгода до своей смерти отчего-то решился. А также признал сына, тому сейчас лет десять. Они, собственно, и есть прямые наследники его грязного богатства, прошлого и репутации.

Теперь Кастер презрительно хмыкнул. Я отчего-то напряглась.

— Дети знают кто их папаша и чем он промышлял?

Странно, но меня волновало не это. Он признал их, потому что потерял нашего ребёнка и… чувствовал свою скорую смерть. Только в эту секунду, я вдруг осознала всю его сумасшедшую и звериную любовь ко мне. Потерять смысл всей своей бесчеловечной жизни, поняв,